главная
о
лаборатории
новости&обновления
публикации
архив/темы
архив/годы
поиск
альбом
|
 |
БИБЛИОТЕКА
тексты Московского методологического кружка и других интеллектуальных школ, включенные в работы PRISS-laboratory |
 |
| виталий
сааков / priss-laboratory: тексты-темы / тексты-годы / публикации схематизация в ммк |
| вернуться в разделш | библиотека | |
| п.г.щедровицкий | |
| лекции "Синтаксис и семантика графического языка СМД-подхода" | |
| лекция 37. (...) |
| § 60. (чтение статьи Г.П.Щедровицкого «Понимание и интерпретация схемы знания», 1985г.) |
| Ответы на вопросы |
| сноски и примечания |
| Щедровицкий Петр Синтаксис и семантика графического языка СМД-подхода |
| Москва, АНХ, 10 сентября 2010 года |
| лекция 37 | (...) |
| § 60/?? (1) | (чтение статьи Г.П.Щедровицкого «Понимание и интерпретация схемы знания», 1985 г.) |
Щедровицкий П.Г. Первое, напоминаю вам базовую схему, в рамках которой мы движемся. Схема включает в себя три уровня. В первом уровне – это эволюция практик ММК, во втором уровне – это эволюция схем и в третьем уровне – это эволюция техник схематизации. Если мы будем рассматривать уровень эволюции практик, то очень грубо можно сказать о смещении центра тяжести работ Кружка с исследований истории науки и попыток каким-то образом проанализировать те структуры и процессы мышления, которые в текстах, фиксирующих следы этого мышления, отображены, к педагогическим работам. От них к инженерно-психологическому проектированию и работам в области дизайна, т.е. проектирования предметного мира. Затем к социальному проектированию и проблемам управления – в меньшей степени, потому что, безусловно, тот этап практики ММК, остановился на таких сюжетах, как архитектурно градостроительное проектирование. Затем – мы еще не дошли – постепенный сдвиг в область терминологической работы и создания знаковых систем. |
Данилова В.Л. Когда ты говоришь, подчеркивая последовательность, о том, что терминологическая работа после социотехнических практик… |
«Начну с анализа процессов понимания и интерпретации схем в традиционном мышлении, под которым я имею в виду, как обыденное, так и научное мышление. Способы работы со схемами в традиционном мышлении принципиально отличаются от способов работы со схемами знания в содержательно-генетической теории мышления. Схемы в традиционном мышлении, как правило, изображают объект действий и/или мышления, и в них никогда не входят сами процессы понимания и интерпретации этих схем. Иначе говоря, эти процессы понимания и интерпретации несет сам размышляющий и действующий человек. Все связи и отношения, создаваемые процессами понимания и интерпретации, существуют вне знаковой формы схемы, а, следовательно, привносятся понимающим, мыслящим или действующим. Поэтому их, как правило, относили к человеческой интуиции и говорили, что это не формализуемо. Они могут описываться в технике, но эта техника понимания и интерпретации всегда должна даваться в рассказе и в показе отдельно от самих знаковых схем, изображающих объекты мысли и входящих в теоретический контекст. И уж во всяком случае, эти процессы никак не нормируются в самой схеме. |
 |
 |
| Второй тезис. Схемы знаний содержательно-генетической логики и теории мышления построены принципиально иным образом. И с точки зрения традиционных схем и способов их употребления – несуразны. Эта несуразность была предметом постоянных дискуссий последние 34 года. Но за эти 34 года я впервые дошел до такого ясного понимания, в чем тут дело. А именно: схемы знаний содержательно-генетической логики и теории мышления вставляют процесс понимания и интерпретации внутрь самой схемы, кардинальным образом меняя способы работы со схемами. И это обстоятельство ускользало все эти 34 года от нашего рефлексивного внимания, хотя в этом состояла суть этих схем. И моя мысль в том, что схемы знаний содержательно-генетической логики и теории мышления предполагают совершенно другую организацию процессов понимания и интерпретации. Я напоминаю вам первую форму этой схемы (схема 1), где «знаковая форма» располагается в верхней части схемы знания, а «объективное содержание» – в нижней части схемы и есть два значка полустрелок или связей, которые образуют цикл или двустороннюю операцию. И уже в этой простейшей форме начинается вся «свистопляска» с процессами понимания и интерпретации, которая, как мне кажется, до сих пор мешала понять реальный смысл этой схемы, а мы не могли при этом ничего разъяснить, поскольку тоже не понимали, что происходит.
Я хочу обратить ваше внимание на то, что схема знания представляет собой неоднородное - гетерогенное, гетерохронное, гетерархированное - образование. И в связи с этим понимание и интерпретация этой схемы невероятно усложнены по сравнению с традиционными формами интерпретации и понимания знаковых форм. Это не значит, что эта знаковая форма знаний не может пониматься традиционно. Но она, кроме того, предполагает массу других, как бы вторичных, способов понимания и интерпретации. |
Итак, я могу употреблять эту знаковую форму (схема 1) иначе, чем написано в самой схеме; при таких употреблениях я саму эту форму буду заключать в квадратные скобки (схема 2).
Каковы же традиционные формы понимания и интерпретации знаковых форм? Этот вопрос я детально обсуждал в серии статей об атрибутивных знаниях - 1958-1960 годы, но они все не схватывают главного - того, что я хочу рассказать сегодня. Я буду работать в одном простейшем частном случае, который мы называем «формальной онтологизацией». Изображенная на схеме 2 знаковая форма «знаний» как целое может относиться к чему-то, что находится за плоскостью доски и что составляет реальный или идеальный объект этой схемы (схема 3). Само это различение идеальной или реальной интерпретации очень интересно. Мы уже сталкивались с проблемой идеального объекта и его существования; особенно много этим занимался В.Я.Дубровский, но решения и он не нашел. Сейчас я понимаю, почему: знания брались вне контекста мыследеятельности.
Итак, эта знаковая форма, изображающая знания, может употребляться, как и все другие схемы обыденного или научного мышления, а именно: мы осуществляем формальную онтологизацию и предполагаем, что за этой знаковой формой стоит соответствующий идеальный или реальный объект: идеальное знание или идеальное представление о знании. |
При этом мы можем работать как в рамках принципа параллелизма, так и в рамках отрицания принципа параллелизма (это обсуждалось в сообщениях 1960-61 годов в «Докладах АПН СССР»). Если работать в рамках принципа параллелизма и формальной онтологизации, то мы должны сказать, что реальные знания (и тем более знания как идеальный объект) имеют точно такую же структуру, которую мы зафиксировали в знаковой форме знаний. Здесь выполняется принцип логики Витгенштейна: реальный мир имеет устройство нашего языка. Если мы отказываемся от принципа параллелизма, то мы можем полагать, что за этой схемой стоит некий объект («знание») - идеальный или реальный - который отличается от того, что у нас представлено в знаковой форме; наша знаковая форма есть упрощение того, что есть в реальности. Тогда мы можем рисовать место этого объекта за знаковой формой в целом. Таким образом, мы будем реализовать исходный методологический принцип не вульгарного, а диалектического материализма. Здесь нам очень нужна «идеальность», поскольку она есть не что иное, как «материя» иного рода - знакового. Она нужна для того, чтобы я смог уйти от психологизма. Если я начинаю работать в феноменологической или психологистической традиции, то я могу сказать: у нас есть некое интенциональное отношение или интенция к объекту. Я имею к чему-то свое интенциональное отношение, и я имею знаковую форму. И тогда рисовать место для реального или идеального объекта не нужно, поскольку не в знаковой форме есть такой второй элемент, который с ней связан, а это в нашем сознании существует нечто, что мы называем интендированием или реализацией интенционального отношения. И поэтому я делаю вообще незаконный ход (схема 3). Но мне его важно сделать, поскольку как раз на нем строится содержательно-генетическая логика как логика особого типа. Если вы не будете рисовать здесь какое-то место и его материализовывать в изображении (а, следовательно, и придавать ему тот или иной тип существования), то вы не сможете строить содержательно-генетическую логику и теорию мышления. Будет существовать постоянный разрыв между тем, что рассматривается как объект, и тем, что изображается. Повторю мысль еще раз: идеальность есть не что иное, как особый вид материала, которым вы заполняете соответствующее функциональное место. Я, кстати, предпочитаю называть это не «материей», а «материалом» - вы уже заметили это. |
|
|
| Соответственно, это входит в схемы системного анализа, как мы их понимаем. И значит, мое выражение «методологический принцип материализма» относится не к «материи», а к тому, что фиксируется словом «материал». Итак, я возвращаюсь к своему тезису. Схемы содержательно-генетической логики дают нам возможность изображать делаемое. Мы впервые начали изображать то, что мы делаем в мышлении. Работа со знаковой формой стала включаться в саму знаковую форму. И первый тезис состоял в том, что в традиционном мышлении, как обыденном, так и научном, работа со знаковыми формами знаний никогда не включается в саму знаковую форму. А в содержательно-генетической логике и теории мышления - включается. И это порождает массу удивительных и странных вещей: в частности, некоторые новые возможности. Я бы даже сказал - возможности для саморазвития мышления. В схему знания были включены и в ней обозначены отдельно: 1) знаковые формы знания, которые до этого обычно рисовали только в науке или держали интенционально в обыденном мышлении; 2) процессы употребления знаковой формы, в частности, отнесение ее к объективному содержанию. Это маленькое, на первый взгляд, изменение кардинально меняет все планы понимания и интерпретации этой схемы и порождает массу парадоксов, а при правильной работе дает нам возможность строить новую научную эпистемологию и научную теорию мышления. Дело в том, что схема знания - принципиально неоднородная схема. Но такие схемы вообще-то запрещены в науке. Логицизм и формализм проделывали гигантскую работу, чтобы в основаниях, например, математики такого никогда не встречалось. Поскольку только это обеспечивает не парадоксальное развитие математики. А здесь? Я рисую знаковую форму, которая вроде бы изображает объекты, так утверждается во всех философских и логических системах, построенных на принципе отражения. На этом же листочке бумаги, на этой же схеме я рисую объективное содержание, которое имеет принципиально другое существование. И я рисую процессы или связи, которые создаются в мыслительной работе и существуют в ней, скажем, в понимании, интерпретации и т.д. И все это я рисую вместе и беру все как одно целое, хотя разные части этой схемы (а здесь три разных смыслонесущих части), имеют разное существование и разные логики. И вот в этом заключено все дело. А все остальное - лишь следствия. |
И именно за счет такой прорисовки я могу формализовать свою работу, свое мышление, свою мыследеятельность, сделать ее объектом и применять к ней следующую мыследеятельность. Т.е. я фиксирую в ней не только объект, но и свою собственную работу и превращаю ее тем самым в объект своей будущей мысли и мыследействования. За счет этих явно недопустимых вещей, заложенных в схеме знания содержательно-генетической логики, я теперь получаю возможность строить теорию мышления. Впервые получаю такую возможность. И теперь я должен сказать, что, следовательно, эта схема имеет рефлексивный характер, т.е. свертывает в себе рефлексию. Причем, она рефлексию помещает в объект дальнейшей мысли. А дальше эта схема начинает выступать в двух функциях: объектно-онтологической и оргдеятельностной. И она впервые дает основания для развития методологического мышления, методологической работы за счет самого этого трюка, осуществляемого при фиксации изображения. И здесь дело не в неоднородности объектов. Все объекты по сути дела неоднородны и неоднородно зарисовываются. Дело здесь в том, что эта неоднородность порождена тем, что к сущему, которое вне нас, прицепляются наши действия, наши интенциональные отношения и изображаются как внешне данное. Я со своим сознанием проделываю странную работу: я его выворачиваю наизнанку и выношу свое сознание как нечто вне меня положенное. И это - обратите внимание - ошибка. Здесь должна быть допущена ошибка. И я могу проводить параллели, скажем, между этим и возникновением дифференциально-интегрального исчисления, которое тоже стало возможным только за счет ошибки - с точки зрения старых форм. Если бы не было сделано этой ошибки, и Карно не обосновал бы эту ошибку в своей метафизике исчисления бесконечно малых величин, то не было бы дифференциально-интегрального исчисления. В этой ошибке заложена возможность содержательно-генетического исследования. И тогда этот ошибочный ход должен быть нормирован, как не только законный, но и необходимый для проникновения в сущность мышления, знаний и т.д. А теперь начинаются очень тонкие вещи. Хотя и не такие странные как первые и не такие значимые. Дело в том, что разные элементы этой схемы (рис. 1) должны интерпретироваться по-разному. Прежде всего, я хочу обратить внимание на двойную интерпретацию элемента «знаковая форма». Представьте себе, что здесь на схеме дана знаковая форма идеального объекта (это один случай) или я вообще всю эту схему знаний интерпретирую на более конкретном случае (альтернативный случай). |
Оказывается, что знаковая форма должна интерпретироваться дважды и иметь две плоскости своего содержания. Один раз она обозначает некоторую знаковую форму, именно «обозначает»; а другой раз я скажу, что в верхней части схемы знаковая форма представлена автонимно. В традиционно-логическом смысле это означает, что я могу здесь поставить знаковую форму некоего знания. Например, когда я пишу какое-то физическое или математическое уравнение, то я говорю, что это и есть знаковая форма. Но при этом эта знаковая форма автонимно задает самое себя. Иначе - она обозначает самое себя, и это обозначение связано с наличным существованием, т.к. я не обозначал и не символизировал, а просто записал эту знаковую форму постольку, поскольку она, с одной стороны, есть объект, а с другой, автонимно обозначает самое себя. И это есть первое понимание и первая трактовка. Если я имею дело с конкретными знаниями и толкую, понимаю их в духе содержательно-генетической логики, то я тогда задаю этой знаковой форме автонимное существование. Например, я пишу здесь формулу третьего закона Ньютона и говорю, что это есть знание. В каких случаях запись третьего закона может интерпретироваться нами как знание? Только если я скажу, что это есть некоторая форма этого знания, которая автонимно представляет самое себя. Если я имею запись закона, я могу сказать: есть запись и она выражает закон. Это обыденная трактовка. Для того, чтобы я мог теперь перейти к содержательно-генетической эпистемологии, я должен эту знаковую форму интерпретировать совершенно иначе, а именно: как элемент некоторого знания, а именно третьего закона Ньютона, где в этом знании эта самая знаковая форма автонимно представляет, прежде всего, самое себя. Как родилось это понятие автонимности в традиционной лингвистике и логике? Представьте себе, что работает лингвист. Он пишет: «Слово “стул” - существительное». И говорит, что слово «стул» представлено здесь в автонимной форме. Т.е. лингвист говорит «слово» и говорит, какое слово. В этом тексте: «слово “стул” существительное» - слово «стул» обозначает самое себя. Вот это и есть автонимное употребление слова. Я несколько расширяю это понятие автонимности, которое сформулировалось на таких узких случаях, когда мы в тексте мыслекоммуникации (обратите внимание на эти слова) вынуждены повторить то, что у нас было в мыследействовании и там реально существовало. В тексте появляется совершенно другое существование. Когда я говорю: я сижу на стуле, это есть одна интерпретация. Это не значит, что я сижу на слове «стул». |
|
|
| А когда я говорю: «слово “стул” - существительное», здесь слово «стул» употребляется не в смысле обозначения объекта, а в смысле обозначения самого себя. Я говорю об автонимности для того, чтобы отличить этот случай от так называемого удвоения сущности. Хотя я и здесь удваиваю сущность, но особым образом. Я говорю: за этим значком стоят совершенно разные сущности. Один раз может стоять объект. Другой раз - некоторая знаковая форма (или само слово), которая существует в «потустороннем» для данного знания мире (потусторонность в том, что она не интендируется). Но когда мы работаем со знаковой формой, мы так обычно не поступаем. Мы задаем автонимно эту знаковую форму. Спрашивается: исчезнет ли в результате сама эта интенциональность? Я говорю: нет. Мы сохраняем эту двойственность формы и содержания, но за счет введения особого автонимного существования. Мы говорим: здесь слово «стул» есть знаковая форма, а здесь слово «стул» обозначает некоторый объект. Таким образом, мы уходим от напрашивающегося парадокса. Эта схема со всем набором элементов должна пониматься и интерпретироваться дважды: один раз в целом, другой раз - поэлементно. И при этом первая и вторая интерпретации не должны противоречить друг другу. Знаковая форма схемы знания есть знаковая форма и нечто иное. Но при этом это странная знаковая форма: в ней верхняя часть существует в автонимной функции, т.е. она есть знаковая форма, обозначающая самое себя. И здесь есть две сущности - знаковая форма и объективное содержание. Но объективное содержание есть сама же эта знаковая форма, понимаемая как содержание. При этом не исчезает семантическая функция и семантическое отношение, поскольку здесь дано это слово или знаковая форма, но оно само себя обозначает. И никуда убрать эту знаковую функцию вы не можете. Она (эта знаковая форма) обозначает, несмотря ни на что, что она здесь задана как таковая. Так, в слове «стул» в лингвистическом тексте мы имеем знаковую форму слова «стул». Но это совершенно разные вещи, когда я имею в виду вещь, на которой сижу, и когда я имею в виду слово как объект и как сущее. Во втором случае имеется в виду класс слов как нечто идеальное. Знаковая форма сохраняет функцию замещения и представления: если я говорю «стул», то это не есть слово «стул», это есть обозначение всех слов «стул», которые есть в мире, в словарях, в разных текстах и т.д. Итак, «знаковая форма изображает и представляет» - есть первая интерпретация. Что именно она изображает и представляет? «Самое себя» - это вторая интерпретация. |
Теперь с объективным содержанием. Здесь начинаются самые сложности. Прежде всего, я должен сказать, что объективное содержание существует вне этой схемы знаний. Это значит, что оно существует совсем в другой семантике и в других знаковых формах. Знаковая форма существует в автонимной функции. А вот как существует объективное содержание? В автонимной функции оно существовать не может. Объективное содержание существует объективно, в знании. Знание объективно состоит из знаковой формы и содержания. И значит, объективное существование есть результат объективирующей интерпретации знаковых форм особого рода в особом смысле. Это - очень важный принцип. Я напоминаю, что я все время работаю на тезисе о том, что схемы знаний в содержательно-генетической логике и теории мышления пристегивают к изображению процедуру мыслительной работы. Далее: если я имею знаковую форму в традиционном мышлении (обыденном или научном), то там даны знаковые формы, как правило, в контексте мышления или мысли-коммуникации, и при этом они говорят об объективном существовании. Как же они приходят к этому? Они имеют дело со значками или знаковыми формами, а все время говорят про объективное существование. В чем же оправданность этого хода? Аналитик или идеалист говорит очень твердо: не надо делать то, чего не надо делать. Все эти шаги материалиста (не важно, какого) или реалиста есть ошибки и заблуждения. Я говорю: нет. Если это ошибка и заблуждение, то не в философии и не в критическом реализме, а ошибки науки - ошибки для философского традиционного мышления. Это наука построена на объективации знаковых форм, это есть ее основной подход. Наука существует за счет того, что она проделывает процедуру объективации знаковых форм и выхода к объективному содержанию. К объективному, поскольку, обратите внимание, никого не интересует субъективное. Мы в жизни реально живем при стертости границ, мы верим в стародавние предрассудки, в то, чему нас учили, и верим, что все это существует объективно. Философии предназначено исследовать возможности объективного существования чего бы то ни было. Но эти возможности лежат в природе человеческого мышления, которое все время осуществляет объективацию. Это не значит, что оно помещает в объективность знаковые формы. Оно потому и называет их знаками, поскольку за ними стоит нечто другое, и объективируется другое - понимаемое. |
Но понимаемое не есть объективно существующее. Понимаемое есть субъективно понимаемое. Каким же образом тому, что мы понимаем и творим за счет интерпретации, придается теперь объективное существование? Это есть результат определенной обработки знаковых форм, результат реализации определенных интенциональных (или «выносящих вовне») отношений, но они выносят не то, что мы имеем в идеальных знаках, а нечто другое. Поэтому объективное содержание всегда принципиально отличается от знаковой формы. Но как отличить объективное содержание от вымысла, от призрака, от необъективного? Как оно вообще определяется? Как происходит эта процедура объективации? Итак, нужно задать способ существования этого объективного содержания. И я делаю тот же ход, что и раньше: необходимо постулировать двойное существование объективного содержания (и добавить еще третье и много других). Оно существует: 1) в изображении знаний - там фиксируется объективное содержание вообще; 2) в каждом знании - там оно вносится соответствующими знаниями в объективный мир каждой науки вместе с привнесением всей действительности. И здесь возникают большие проблемы с соотношением действительности и объективного содержания. Если верно то, что я сказал раньше, т.е. что работа со знаковой формой, записанной наверху, изображается в этих полустрелках замещения-отнесения и в выходе на объективное содержание через знаковую форму, то тогда получается, что схема знания является принципиально другой схемой, нежели схемы науки и обыденного мышления. А именно: она выступает как схема, показывающая как мы должны работать и в противоположность тому, что мы ранее утверждали – фактически как чисто нормативная схема или оргдеятельностная. И только вторично и в каком-то смысле не совсем законно можно рассматривать эту схему не как предписание к способу действия, а как предметную схему. И я начинаю понимать всего Гегеля отсюда. И говорю, что хотя Гегель не дошел до этих схем, но, вроде, он их предвидел. Тогда у меня: 1) объектные схемы совпадают с логическими или оргдеятельностными; 2) методология начинает склеиваться с логикой, т.е. предписанием к тому, как надо работать, совпадает с нормой работы, а и то и другое я могу теперь трактовать эпистемологически как знания. |
|
|
| Мы выходим к необходимости пространства в мыследеятельностной организации, потому что эпистемологические схемы требуют различать плоскость объектов действия и плоскость норм действия в оргдеятельностных схемах. И тогда вывод: что имеется еще одна историческая ошибка, что в содержательно-генетической эпистемологии эти схемы были положены как объектно-предметные схемы, что вообще-то, по идее они должны были появляться из рефлексии собственного мышления и отражать организационные схемы: оргмыслительные, оргдеятельностные и т.д. Это схемы организации собственного мышления. А то обстоятельство, что эти функции (оргдеятельностная и онтологическая) в содержательно-генетической эпистемологии и теории мышления были склеены, породило ошибку. Но все тезисы Гегеля о единстве логики, методологии, теории познания возникают из этой же ошибки! Если бы мы эту ошибку не делали и с самого начала работали бы в пространственных схемах, то тогда было бы совершенно ясно, что методология не совпадает с логикой, эпистемологией, теорией мышления: они лежат в разных планах. Но материал самих этих схем, поскольку мы можем оргдеятельностные схемы класть как объектно-онтологические, создает эту иллюзию. И только поэтому у нас может быть научная методология, научная программа построения теории мышления и теории деятельности, что мы совершаем переброс схем из оргдеятельностных плоскостей в объектно-онтологические. Но при этом надо еще выяснить, как мы получаем эти схемы - за счет рефлексии деятельности мышления или за счет исследования. Мы возвращаемся к вопросу об исследовании. Очень интересно посмотреть с этой точки зрения на математический стиль работы, поскольку непонятно, что там делается: строятся оргдеятельностные схемы на базе рефлексии или строятся объектно-онтологические схемы на базе исследования? Возникает совершенно новый заход, как в отношении современной машинной математики, так и в отношении классических, традиционных логик. У меня есть еще маленькое замечание по поводу важности принципа. Размышляя над всем этим, я вдруг понял смысл книжки Леви «Ценность принципа». Леви - это один из последних радикально-левых, который продолжает традицию критики современного общества. Осмысляя книгу, я понял, что принципы имеют самостоятельную ценность как идеальные объекты. Т.е. жизнь отличается от натурального существования природных тел тем, что она опирается на принципы, которые выдвигаются самими людьми и образуют краеугольный камень жизни как таковой. |
Более того, жизнь есть следование некоторому идеальному принципу, и все эти вещи: принцип отражения, принцип материализма, принцип мыследеятельности, принцип мышления - есть не что иное, как идеальные принципы, которыми мы подпираем свою жизнь, деятельность и мыследеятельность. Как идеальные принципы они никогда не схватывают чего-то реально существующего. Вообще обсуждать вопрос об их реальном существовании бессмысленно. Принцип есть знаковая форма, создаваемая конструктивно для обеспечения натуральности мыследеятельности, у которой потом обязательно найдется содержание, которое потом объективируется за счет процедуры объективации. И тогда принцип начинает существовать как таковой. Его идеальный характер не мешает ему быть краеугольным камнем самой жизни, потому что ценность имеют только принципы, выдвигаемые теми или другими людьми. Мне это понадобится дальше при обсуждении, как схемы знаний, так и схемы мыследеятельности. Возвращаясь назад, я теперь могу сказать, что схема знаний в содержательно-генетической эпистемологии и логике была по сути дела принципом. Сначала подобные схемы выдвигаются в виде принципа организации работ, потом они становятся некоторой сущностью и выражают некоторую сущность за счет процедуры перехода в содержание и объективации этого содержания. Итак, они получают существование и становятся сущими. И принцип организации будет принципом и будет иметь жизненную ценность только в том случае, если мы можем выделить его содержание и объективировать его. Если я объективирую принцип, я начинаю его реализовать в своей жизни. Но не наоборот. Поскольку обратный ход является субъективистской ошибкой. Очень большая неприятность, с которой каждый человек должен бороться. Не надо объективировать то, что оправдывает вашу жизнь. Дело в том, что, вводя такую схему, мы построили новый тип мышления, который дает возможность строить содержательно-генетическую логику. Но тем самым мы не оправдали свой способ жизни, а ввели новый принцип. Т.е. схемы знания, схемы мыследеятельности несут на себе новые принципы, подходы и способы жизни, которые как принципы должны реализоваться. Не потому, что мы их реализуем, они становятся принципами, а потому, что мы готовы сгореть из-за этого - мы их реализуем. Но это предполагает совсем иную ценность принципа как такового. Только принципиальная жизнь является осмысленной. Итак, я закончил введение к разбору схемы мыследеятельности и пункт первый о схеме знаний. И хотя я опустил большой кусок по интерпретации схемы знаний, но на первый раз этого хватит». |
Остановился. Какие будут вопросы? Способы деятельности изменяются и развиваются исторически за счет двух относительно автономных и вместе с тем связанных друг с другом процессов: 1) естественного изменения и трансформации актов деятельности в процессе реализации норм и 2) сознательного оформления возникших таким образом новообразований в виде новых способов деятельности, закрепления их в виде новых норм деятельности и искусственного изменения и развития системы норм. Имея в виду второй процесс, мы можем говорить, что способы деятельности целенаправленно формируются и могут создаваться и конструироваться. Весь этот процесс, объединяющий оба названных момента, является общественно-историческим. Это значит, что деятельность не может быть объяснена, исходя из закономерностей природы; для нее характерен иной тип детерминации. Она может быть объяснена лишь с помощью культурно-исторических закономерностей. Что же касается каждого отдельного акта деятельности (или мыследеятельности), то для него в функции закона выступает совокупность норм, фиксирующая соответствующий способ детальности. Именно способ сообщает деятельности определенность, а закономерности природы определяют лишь условие осуществления и реализации деятельности, накладывают на способ естественные ограничения. |
|
|
| Противопоставление норм культуры и их социальных реализаций в актах деятельности (и актах мыследействования) дает возможность определить самую сущность способа. С одной стороны, это определенная организованность (в смысле второго понятия системы), закрепленная в нормах и существующая благодаря им. А с другой стороны, это определенная структура во временных, процессуальных актуализациях деятельности (и мыследеятельности). По сути дела, мы всегда характеризуем и должны характеризовать способ через отношение одного к другому. То, что принадлежит способу, – это определенная структура деятельности (или мыследеятельности), особым образом зафиксированная и выраженная в нормах; или определенное содержание культурно-нормативных образований того или иного типа, в соответствии с которым строятся актуальные структуры деятельности (и мыследеятельности). Поэтому, чтобы понять, что такое способ деятельности, представить себе его объективное содержание, его смысл и его форму, нужно представить себе, с одной стороны, строение актов деятельности (и актов мыследействования), а с другой стороны, содержание норм, затем соотнести эти два представления друг с другом. Простейшая структура акта деятельности содержит в себе ряд элементов. Для начала, мы хотим выделить четыре из них: исходный материал и продукт деятельности, связанные между собой отношениями искусственно-технического «преобразования» и естественного «превращения»; орудия или средства (экстериоризованные), находящиеся в определенных отношениях и связях с «преобразованием» и его элементами; и, наконец, набор действий, осуществляемых индивидом (см. рис. 3.2.). Именно эти четыре элемента, включенные в акт деятельности и связанные между собой разнообразными отношениями и зависимостями, задают объективное содержание способа деятельности, которое мы сможем представлять себе сначала на модели акта деятельности.
|
Сами по себе они не дают еще способа и не являются его элементами. Чтобы появился способ деятельности, нужно, чтобы эти четыре элемента акта деятельности были бы зафиксированы в некотором культурно-нормативном образовании и его специфическом значении и содержании. Именно эта фиксация и организация их в другом – в норме того или иного вида, и создает то, что мы называем способом. Конечно, для такой фиксации и организации нужны еще внешние противопоставления. Часть из них (но только часть) задается отношениями к целям и задачам деятельности. Это – исходное расчленение, относительно которого задаются потом все другие. Характеризуя таким образом способ деятельности, нельзя забывать его первых определений, а именно того, что способ создается в контексте воспроизводства и трансляции культуры для того, чтобы люди, получившие норму, фиксирующую его, могли бы восстановить соответствующие способу акты деятельности (а в дальнейшем и акты мыследействования). Из этого вытекает другое важное определение способа. Способ – это особое смысловое образование, зафиксированное в какой-то знаковой форме, дающее возможность человеку как бы «увидеть» акт деятельности и затем, исходя из способа, построить и осуществить этот акт деятельности. Можно сказать поэтому, что способ деятельности – это такая система отношений и связей, зафиксированных в знании и существующих через знание, которая дает возможность человеку в минимальных формах схватить целостный акт деятельности и закрепить этот акт как способ. Именно в этой функции способ деятельности существует как особый смысл, как особое содержание и как особый идеальный объект для тех, кто создает способы деятельности, обслуживая и обеспечивая процесс трансляции. Для тех, кто берет и использует их в качестве средств построения актуальной деятельности, и для тех, кто непосредственно передает их в тех или иных формах коммуникативных сообщений. Как средство, позволяющее строить акты деятельности, способ соотнесен со всем тем, что уже является достоянием действующего индивида – со всеми его навыками, умениями, знаниями, интериоризованными средствами и т.д. Можно сказать, что способ всегда должен дополнить то, что уже есть у индивида, и собрать воедино все, что необходимо для построения деятельности. Поэтому способ может фиксировать в себе разные связи и отношения между указанными выше элементами деятельности – исходным материалом, продуктом, орудиями и действиями. Все зависит от того, каких элементов и связей не хватает в актуальном сознании и умениях индивида. |
Это обстоятельство заставляет нас рассматривать все возможные здесь связи между указанными элементами и считать, что способ в его целостности должен фиксировать и выражать все эти связи. Но тогда исчезает субъективный аспект способа, тот момент, что это лишь особая форма фиксации и выражения этих элементов и возможных связей между ними в нормах культуры. Чтобы дать более полное и более точное описание способа деятельности, мы должны всегда явно вводить этот момент. Объективное содержание способа деятельности как набор элементов, связей и отношений в актуальной структуре деятельности должно существовать само по себе и, соответственно, фиксироваться нами само по себе, а внутреннее, имманентное содержание и смысл способа должны существовать отдельно от объективного содержания и точно также фиксироваться отдельно. Здесь открывается поле для создания всевозможных комбинаций, организаций и структур. И, по сути дела, все они встречаются в практике. Но описывать все это можно только ситуативно и исторически. А в обобщенно-теоретической форме можно лишь собрать все в схеме акта деятельности (или в схеме мыследеятельности) и затем противопоставить все схеме (или месту) способа деятельности и, в конце концов, объединить то и другое в одно целое (см. рис. 3.3). При этом актуальный состав и актуальную структуру того, что фиксируется в задействуемом представлении способа деятельности (или способа мыследействования) придется набирать отдельно для тех или иных конкретных ситуаций мыследействования. Разные пары элементов этой системы могут организовываться в единые связки. Связка «исходный материал-продукт» образует единицу «преобразование». Связка действий с орудиями и нередко также с объектами, представленными в знаниях, входящих в структуру акта, образует единицу «операция» и т.д. |
|
|
|
|
| Вопросы - ответы |
| Сорокин К. Вот когда он говорит «Способ», самого способа на схеме нет. То, что нарисовано – это способ вообще? Щедровицкий П.Г. Наверху. Способ этого акта – это линия, которая окружает сам акт. То есть, если вы меня спрашиваете что есть способ, я говорю – вот способ. Вот эти границы фиксируют способ, но обратите внимание, условием существования отдельного способа является наличие пространства способов. Где способ – «вот способ». Почему он способ, имеющий вот такую границу? Потому что он отграничивается от других способов. А следовательно, знания о других способах существуют внутри этого способа как способ или форма самоограничения. Еще вопросы есть? Верховский Н. В этой схеме, в какой форме зафиксирован процесс, который вначале кусочком упоминается, когда говорится что фиксируется вот этот первый процесс изменения актов вследствие… Щедровицкий П.Г. Еще раз. Верховский Н. В самое начало. Там два процесса формулируются. Один процесс, второй который объясняется. То есть, первый процесс – это когда нормы реализуются внутри акта. Это один. При этом там есть такая хитрая штука, когда акт сам по себе меняется квазиестественным или естественным образом. Образуются какие-то новые образования, которые потом попадают обратно на ту же структуру – и это второй процесс. Вот этот первый процесс квазиестественного изменения акта, он в этой схеме как-то снимается? Щедровицкий П.Г. А он в нем снимается через гипотетическое представление об уровнях самой этой схемы. Помните, я рисовал всю эту схему акта как схему вот таких вложений?
|
Собственно эта псевдоэволюция способа, то есть, когда некое нормативно фиксированное ядро дополняется ситуативными образованиями, оно исторически фиксируются как уровни рефлексии. А систематически оно снято в схеме. Мы можем проделать определенную работу, соотнести отдельные организованности с уровнями рефлексии. Но это будет такая своеобразная натяжка, потому что фактически за счет вот этой процедуры вовлечения в трансляцию на каждом следующем шаге то, что было новообразованием для данного индивида, становится нормой для следующего. Он-то это нащупал в процессе проб и ошибок. Будучи один раз нащупанным, оно может быть отрефлектированным, может стать содержанием нормативно-транслируемого образца. Тогда следующий получит способ уже в более развернутом виде, чем был у предыдущего, и тогда рефлексия прошлых поколений воплощается через механизмы трансляции в норму и способ деятельности для следующего поколения. А дальше все зависит от уровня вариативности самой ситуации. Потому что обратное тоже возможно. То есть обратно, возможно, каким образом: пытаясь реализовать некий способ деятельности в новой ситуации, я сталкиваюсь с невозможностью его реализовать. Тогда я начинаю последовательно счищать верхние уровни, доходя, так сказать, до базовых элементов. Или даже в пределе вообще разбирая это на какой-то элементный состав, пытаясь собрать из этих элементов новый акт деятельности. Но для этого необходима, собственно говоря, проблематизация, и т.д. и т.п. Еще вопросы? Верховский Н. Просто я думал, что это вот... к той стрелочке что внизу – это же естественное преобразование? Щедровицкий П.Г. Да. Верховский Н. Очень смешная стрелочка. Вот этот вот механизм, зазор, она же все схватила. Щедровицкий П.Г. Но она же схема. Она же сейчас изображает самое себя. В данном случае она выступает в своеобразной, чисто автонимной роли – это слово «стул». Это слово «акт», а не акт конкретный. Потому что каждый конкретный акт будет другим. Он будет зависеть от ситуации, зависеть от нормы, зависеть от системы кооперации, разделения труда, взаимопонимания и т.д. Короче, он будет зависеть от массы обстоятельств, которые на этой схеме не изображены. Еще раз давайте с вами вспомним, как движемся. Итак, мы ввели схему знания, после этого мы с вами протрактовали знание… не так, не знание, а – предметную форму организации как одно из главных содержаний процесса трансляции культуры. Правильно? |
Нашли место предметным формам организации и знаниям, как, так сказать, предметам в процессах трансляции и воспроизводства. Нарисовали схему воспроизводства, проработали ее и после этого сфокусировались на содержании процессов организации и на схеме акта, в которой присутствует, опять же, знание. Как в предметной форме, так и в тех других уровнях его существования, которые возможны исходя из интерпретации процессов функционирования знания в деятельности. Акт сидит здесь внутри. И таким образом я продолжаю свою линию последовательно, что акт – один кортеж и набор схем, который рефлексивно переинтерпретируют один и тот же пласт содержательных отношений. Верховский Н. Я-то в этой конструкции и пытался размышлять. Вы ввели хорошее разделение: на знания, которые организованы и включены в процесс трансляции, и знания, которые не организованы предметно и не включены в процесс трансляции, а, тем не менее, получаются в ходе процессов реализации. Щедровицкий П.Г. И являются структурными элементами актов деятельности. Верховский Н. Часть из них может нормироваться и включаться обратно в процесс трансляции. Щедровицкий П.Г. То есть, было бы правильно вот так нарисовать. Следующим образом. (Рисует). То есть, это знание оно и здесь и здесь, а собственно акт как наполнение ситуации в схеме воспроизводства, он выносится и теперь раскрывается. Вопросы? Алейник В. В этом смысле схема акта, конечно, фокусирует в схеме воспроизводства. Поскольку это 84 год… Щедровицкий П.Г. Ну смотри, с учетом того, что я говорил сейчас можно сказать несколько иначе: что вот эта схема акта схватывает оба уровня. Потому что эта схема акта включает в себя способ, а способ есть единица трансляции. Сорокин К. Самой трансляции у нас в схеме нету. Щедровицкий П.Г. На какой? Верховский Н. В акте. Щедровицкий П.Г. Вот трансляция. На самом деле я могу нарисовать в любом уровне трансляцию. Я говорю следующее, что там, где мы перегибаем эту схему по уровню способа, там и будет проходить в процессах воспроизводства граница между трансляцией и реализацией. Между способом и актом. Который, если посмотреть с одной стороны он акт, а если с другой – способ. Он же и способ. |
|
|
| Верховский Н. А перегиб – это что? Относительно чего? Рефлектированное, неотрефлетированное? Щедровицкий П.Г. Хороший вопрос. Его мы отвесим. Да? Алейник В. Я спросил – это фокусировка? Щедровицкий П.Г. Это – что? Алейник В. Схема воспроизводства, схема акта. Вы сказали… Щедровицкий П.Г. В схеме нет. Смотри, если ты находишься в действительности воспроизводства, то акт, безусловно, есть фокусировка. Не схема акта, а акт. И остается та тема, которую мы обсуждали в цикле про воспроизводство. Соотношение акта и ситуации. Она частично упомянута и в сегодняшнем моменте. Но мы ее пока оставили за кадром, потому что мы ее обсудили, ввели самое общее представление о ситуации, связали его, это представление о ситуации с некой психологической традицией и завесили, потому что к нему придется вернуться. Но вернуться уже в схеме мыследеятельности. Через шаг, правильно? Верховский Н. Просто хотел сказать, что вот в этой схеме по сути места для оргтехнического воздействия или управления – его нет. Щедровицкий П.Г. Почему? Н. Верховский Потому что деятельность нормирована и ту позицию культуртехника, которую вы нарисовали и которая должна соотноситься с тем верхним полем, она получается вообще за пределами этой конструкции. Щедровицкий П.Г. Ну, да. Поскольку эта конструкция сфокусирована вокруг отдельной позиции, и кооперация представлена за рамками. Но, в общем, мы можем в любой, но более высокий уровень трактовать, например, в логике кооперации. А тогда возникает вопрос, из какого другого акта деятельности та или иная организованность передана из кооперативной структуры в этот акт деятельности. А можем трактовать в схемах управления. И собственно матрешечная графика она намекает на отношения управления в мыследеятельности. Пока мы не придали этому намеку более четкую структурированную форму либо через представления о рефлексии, либо через представления об оргтехнических отношениях в деятельности и мыследеятельности – это остается только намеком. Но можно сказать, что вообще в графике СМД более высоко расположенные в схемах организованности управляют нижележащими. Это как бы подразумевается. Но это мы с вами обсуждали и на схеме знания, и на схеме предметной организации, которая, в общем, несет в себе матрицу оргтехнического отношения. То есть, матрешка существует с момента схемы знания. Просто интерпретация этих матрешечных отношений меняется. В схемах воспроизводства появляется представление о реализации в широком смысле слова. При этом, обратите внимание, то что, мы это уже обсудили, объективация является видом реализации. |
А в акте деятельности фактически эти отношения управления существуют в нескольких уровнях. Поскольку можно говорить, что действие, будучи направлено на естественную составляющую жизни материала – тоже есть управление. Ну, то есть там, где мы преобразуем – там мы преобразуем, а там, где мы работаем с естественным составляющим изменения – мы управляем. И далее, более высоко положенные организованности управляют нижеположенными. И в этом смысле можно сказать: знания управляют собственно актом, простейшей структурой акта. Здесь у Георгия Петровича цели, проблемы и знания лежат в одном слое, а в общем, можно их развести. Собственно, я всегда веду линию, что проблемы всегда есть организованности более высокого рефлексивного уровня. И в схеме программирования, до которой мы еще когда-нибудь дойдем, в ней проблемы управляют целями. Цели меняются под влиянием процесса проблематизации. Ну, или цели отрицаются, заменяются, и процесс проблематизации собственно эту смену целей и регулирует. И дальше наш этот вопрос, на который мы наткнулись – про ценности. Где лежат ценности? Внутри акта деятельности или вовне его? На этой схеме этого нет. Собственно, поэтому только схема мыследеятельности дает основание для обсуждения вопросов, связанных с этикой. Верховский Н. После того, как вы сказали, что вот этот обвод – это способ вот этого акта, означает, что дорисовка очень забавно задает смысл. Что нижняя стрелочка лежит за границами способа этого акта. И так и нарисована. В этом смысле фиксирует ту действительность, которая лежит за границами. Щедровицкий П.Г. Да. И один из источников проблематизации. Ну, пока слово проблематизация можно поставить в кавычки, потому что проблематизация, то, что мы обсуждали на школе она, как бы довольно сложное образование. Но, то, что способ в акте наталкивается на невозможность своей организации – собственно создает остановку. И выламывание материала – один из симптомов невозможности реализовать способ в акте. Но отсюда вот сопромат деятельностный. Проблема заключается только в том, что поскольку способы деятельности культурно зафиксированы, технологизированы, отработаны и прочее, то увидеть факт выламывания материала достаточно трудно и, собственно, нужно иметь второе зрение для того, чтобы фиксировать подобные ситуации и останавливаться. Поскольку вот эта как бы сверхкомпенсация акта в способе она одновременно приводит к тому, что мы начинаем не замечать отклонения в акте и выламывание материала, и продолжаем, как бы, тем хуже для материала. И удержание такой позиции рефлексивной фиксации этих отклонений, фиксации разрывов и остановка деятельности с установкой или ориентацией на то, чтобы поменять сам способ – это отдельная песня. |
Фактически это тоже может быть обсуждено только на схеме мыследеятельности. Где одному способу противостоит другой способ, и они взаимно ограничивают друг друга. Верховский Н. Это на схеме мыследеятельности. Просто представление о рефлексии, так или иначе, будем здесь… Щедровицкий П.Г. Будем. Мы будем последовательно обсуждать представление о рефлексии, потом представление об оргтехнической системе, потом представление о методологической работе, как рефлексии и управлении, и потом вернемся к мыследеятельности, перейдем к мыследеятельности. Верховский Н. А если под другим углом? И вот эта рисовка схватывает те практики, которые были в Кружке: дизайн, инженерия и это до социального проектирования? Щедровицкий П.Г. Да, до него. То есть, она на переходе от проектирования человеко-машинных систем, описания архитектурно-строительных, дизайнерских практик и так далее. И там начинают фиксироваться вот эти проблемы, которые указывают на необходимость расслоения самой схемы акта на уровни. И в тот момент, когда мы каждому уровню приписываем свои знаки позиций – в общем, мы уже пришли к управлению или оргтехнической системе. Или иначе, я могу по-другому сказать. Если ты сюда в исходный материал поставишь другого позиционера, то ты получил схему управления. Можно так, можно так. Когда ты объектом изменения рассматриваешь саму деятельность, чужую, то у тебя появилась оргтехническая схема. Другой акт деятельности. Флямер М. А с чем связан выбор первого фрагмента, я имею в виду его датировку 1986-м годом, про понимание и интерпретацию схемы знания? В начале 60-х годов есть какие-то тексты об этом же? Щедровицкий П.Г. Да. Я несколько раз читал. Я занят тем, что я зачитываю некоторые кусочки. Флямер М. Это я помню, я имею в виду в рамках данного занятия. Щедровицкий П.Г. Нет, в рамках данного занятия, этого конкретного занятия – нет. Я не читал других текстов в рамках этого занятия. Флямер М. Я знаю. Я спросил: чем вызвано в рамках этого занятия, привлечение текста 86-го года, а не тех других, кои вы читали ранее и которые имеют другой хронологический момент. Потому что наша дискуссия здесь по поводу схем очень мало зачерпывает из первого фрагмента, кроме вашего указания на автонимность нарисованного. Щедровицкий П.Г. Наоборот, очень много зачерпывает из первого фрагмента. Но смотри, ответ тебе может быть в нескольких жанрах. Самый правильный ответ может звучать так: случайно, скачками моего сознания. Помните, у Эйзенштейна: рваный ботинок, бритый подбородок – ощущение сложилось. |
|
|
| Теперь, второй ответ, более правильный – он заключается в следующем: поскольку время рефлексии разных уровней, которые я назвал – оно разное, то для того, чтобы удержать рефлексивный период по отношению к третьему уровню, т.е. к процессам схематизации, как таковым, нужно брать гораздо более длинный горизонт. Грубо говоря, практики, они более дробно членятся, потому что они связанны с эволюцией исторической, естественноисторическим движением. В общем, вместо инженерной психологии могло быть что-то другое. Дизайна могло не быть. Но так получилось, что этот переход из одной области деятельности в другую, зачерпывание некоторого человеческого (здесь важно очень, я об этом несколько раз говорил) и ситуационного материала, он происходит по мере того, как люди передвигаются с одного места работы на другое. Они вступают в новые отношения и, вообще, в стране появляется что-то интересное. Понимаете, создание факультета психологии – это новенькое. Александр Николаевич Леонтьев осуществил такой прорыв, взял и в этой стране без гуманитарной культуры создал факультет психологии. И он начала работать. И он был единственным островком, при отсутствующей социологии и т.д., он был единственным островком каких-то гуманитарных представлений и знаний, с чем можно было работать в отличие от педагогики. Кстати, имейте в виду, что обосновывая его, он говорил, что мы там будем ковать кадры для школы. Если вы возьмете постановление о создании факультета, то там черным по белому написано, что это все для пользы педагогической практики. А реально получилось, конечно же, другое. Теперь, схемы меняются медленнее, чем вот эти ситуации. И отработка каждой схемы, я тоже читал этот текст, Георгий Петрович в сердцах отвечает одному из спрашивающих, а именно Толе Яковлеву, что на создание каждой схемы у него уходит 10-12 лет. Поэтому, схем меньше. А интерпретаций процесса схематизации, или неких метаспособов схематизации, еще меньше. Поэтому, по сути, мы уже с вами сейчас затронули предпоследнюю интерпретацию. И она действительно из 85-го - 86-го года, хотя кусочки подходов к этому обсуждению можно увидеть и раньше. Это не первое, а может быть даже последнее завершение. Когда я читал в прошлом семестре лекции в СоюзМорНИИПроекте, то там, фактически, то же самое изложено путанно, дробно, с перескоками и т.д. А здесь оно за короткий промежуток времени, за один доклад, оно выраженно в компактной форме. Это второй ответ. Теперь, есть третий ответ. Он связан с еще одним уровнем моей работы, в котором я выдвинул гипотезу, на которую ты даже ссылался на последней школе, а именно, что изменение принципов и способов схематизации было связанно с эволюцией системных представлений и системных категорий. И поэтому чем интересен этот доклад? |
Он интересен тем, что в схеме, построенной в структурной логике, с более позднего этапа проводится вычленение функциональных и морфологических подуровней уже из схемы мыследеятельности. Т.е. грубо говоря, Георгий Петрович сам уже находится внутри схемы мыследеятельности, берет организованность «знание» и начинает его раскладывать по принципам схемы более сложного порядка. Схемы, построенной уже не в простейшей системно-структурной логике, а уже во второй категории системы. И теперь он глядит на «знание», как некую организованность этого другого полипроцесса. Теперь, если все замкнуть, можно сказать так, что мой выбор текстов в целом во всем курсе случаен ровно в силу того, что как я уже сказал, что основная моя проблема заключается в том, что часть текстов, которые я знаю, что нужно вам процитировать, я не могу найти. Физически не могу найти. Я помню, что они были, а найти не могу. А пока я их ищу, я нахожу другие, которые использую в качестве строительного материала изложения. Вопросы? Сорокин К. Вы упомянули первый текст, но ведь он имел некую историю, предшествующую, на которую он ссылается. А имел ли он продолжение? Были ли доклады, непосредственно продолжающие этот текст? Щедровицкий П.Г. Хорошо вам. Если бы я был такой умный как вы. Понятия не имею. Сорокин К. Вы же свидетель… Щедровицкий П.Г. Я – нет. Я частичный свидетель. Я как всякий настоящий свидетель половину событий не застал: проспал и т.д. Друзья мои, давайте тоже будем честными. Я, конечно, из всех учеников Георгия Петровича и последователей ММК читал больше всех в Кружке, материалы самого Кружка. Просто в силу безысходности моей жизни. Поскольку я жил в библиотеке, делать, в общем-то, было нечего и единственное, что я мог делать – это читать эти тексты. Но надо четко понимать, что я читал не все. Второе, если брать объективную историю уже этого периода, то я и участвовал не во всем. Я из всех семинаров, которые вел Георгий Петрович, а он их вел шесть в неделю, кроме всяких игр и всего остального, я участвовал в двух. У меня была четкая конструкция, что я посещаю два семинара. Вызвано это было исключительно транспортными проблемами, как и многое в жизни людей. Я участвовал только в тех семинарах, до которых мне было относительно просто добираться. Особенно после того, как семинары перестали проходить у меня в квартире. Еще вопросы. |
Верховский Н. А если вот в эту конструкцию в ходе вашего изложения взять в контексте схемы, которую вы рисовали, про онтологию, помните? Материал-1, схема, промежуточный материал, промежуточная схема и переход. Это, фактически, некая законченная картина? Щедровицкий П.Г. Помните, мы с вами прошли длинную эволюцию схемы научного предмета? Там от простых форм, до 24-х блочных и т.д. Дальше, мы в определенном смысле прошли последовательность эволюции схемы воспроизводства. От смешной схемы из «Педагогики и логики», до схемы с позициями, с уровнями трансляции культуры и т.д. Безусловно, происходил еще процесс выворачивания и схематизации в поле данной схемы элементов других схем. Или так: содержаний, выраженных в других схемах. Первые схемы воспроизводства позиции не включают, последние включают. Первые схемы воспроизводства не делят ситуации и акт деятельности внутри ситуации, последние делят. Первые схемы воспроизводства не имеют уровней трансляции, последние имеют и собственно отношение управления и культуртехники врисовываются в процессы трансляции. Но в определенном смысле, это есть результат постоянного рефлексивного выворачивания в данном пространстве. Верховский Н. Т.е. там всегда был элемент, который ту законченную, стройную конструкцию проблематизировал? Он не схватывался ей, и это уже понималось, и вы всегда читали тексты, в которых этот зазор уже был виден, и Георгий Петрович понимал, что есть другой слой… Щедровицкий П.Г. Обратите внимание, в некотором смысле можно сказать, что собственно содержание, схваченное в одних схемах, оно и было источником проблематизации, содержательной квинтэссенцией, которая позволяла проблематизировать другие. Помните то, что он говорит? Неоднородность пространства схем является источником саморазвития мышления. Эта неоднородность может быть, как в одной схеме, так и в кортеже схем. Верховский Н. Тогда, чем длинней кортеж, тем больше богатство возможностей. Щедровицкий П.Г. Да, но с другой стороны, если исходить из того, что каждая из этих схем претендует на схватывание каких-то существенных онтологических отношений, то число этих онтологических отношений невелико. Если мы дошли до сущности мира, то сущностных отношений в мире не много. Верховский Н. В отличие от бесконечности форм их выражения. |
|
|
| Щедровицкий П.Г. В отличие от бесконечности проявлений. Итак, коллеги, очень бы хотелось, чтобы все дочитали до 36-й лекции. Честно говоря, я прошел пик этой американской горки. В общем, вся структура дальнейшего изложения и мне понятна и вам уже изъяснена несколько раз. Двигаться мы будем достаточно быстро, но ровно в той степени, в какой вы будете дорабатывать некоторые вещи уже без меня, сами. Вы можете совершенно спокойно начитать себе ряд материалов по оргтехнической схеме. Я думаю, что мы ее пройдем со всеми нюансами в этом семестре. Может быть, немножко про методологию зайдет в следующий семестр, но это такой переход, т.е. переинтерпретация самой методологии, как управляющей подсистемы современных институтов мышления. Она там, в статье Дубровского-Щедровицкого изложена, сначала в логике – методология, как рефлексия, а потом методология, как содержательное обслуживание управления. Дальше мы с вами потратим чуть больше времени на восстановление схемы коммуникации, именно схемы коммуникации. Схема коммуникации была построена раньше, чем схема мыследеятельности, и, собственно, в лекциях Георгия Петровича про знаки, которые издала Галина Алексеевна, практически все этапы эволюции представлений о коммуникации изложены. Материал этот доступен, каждый может его читать параллельно с тем, как я буду рассказывать. Я, скорее, буду давать некие акцентировки ко всему этому безобразию. После всего этого мы с вами обсудим схему мыследеятельности и вернемся к схеме шага развития и сферно-фокусной схеме, которая будет замыкать этот курс, и тем самым подводить теоретическую базу под всю нашу линию обсуждения процессов управления развитием. К этому времени Верховский доделает рефлексию цикла школ по управлению развитием, и все сомкнется благополучно весной 2012 года. Заодно мы завершим цикл игр про онтологию. Собственно, про схему мыследеятельности. Потому что у нас игра про мыследеятельность – это начало 2012 года, как раз, когда мы полностью завершим представления о мыследеятельности в лекциях. Поэтому я просто исхожу из того, что в некотором плане уже не важно, что я буду читать. Ибо менять логику я уже не буду. Я уже попал в ту ситуацию, когда у меня отклонение материала на способ деятельности не влияет. Поэтому все интересное закончилось. Если какой-то материал будет не соответствовать моей интерпретации, я его проигнорирую. Поэтому условием того, что мы движемся дальше, является то, что предыдущие 36 лекций вы прошли и нюансы этого поиска маршрута вам видны из предыдущего материала. Честно говоря, я не дождался вопросов по последнему куску. Он мне кажется очень значимым – по сопоставлению работ ММК с австрийцами. Верховский Н. В смысле? В письменном виде? |
Щедровицкий П.Г. Ни в каком виде я не дождался, не в виде вопросов, не в виде замечаний, не в виде реплик, и это меня, нельзя сказать, что расстраивает, но в общем… Верховский Н. Т.е. можно еще слать вопросы? Щедровицкий П.Г. Нужно. |
|
|
| Сноски и примечания |
| (1) - Нумерация параграфов дана в виде дроби. В ее числителе - сквозной номер параграфа в соответстсвии с данной интернет-публикацией. В знаменателе - номер параграфа в соответствиии с текстом лекций, который у меня на руках (Виталий Сааков). |
| (1.1) - В исходной расшифровке лекций большинство ссылок привязано к "старой", времен чтения лекций, версии сайта фонда им.Г.П.Щедровицкого. Нынешняя версия сайта на эти ссылки не отвечает. Поэтому ссылки на "Фонд Г.П.Щедровикого" заменены ссылками на другие ресурсы. В данном случае интернет-ресурсов не найдено (Виталий Сааков) |
| (2) - Цветом выделены фрагменты лекции, относимые к экспозиции Музея схем и соответствующим комментариям |
|
|
|
| Щедровицкий Петр Георгиевич. Родился в семье русского советского философа
Г.П.Щедровицкого. С 1976 года начинает активно посещать Московский методологический
кружок (ММК), организованный Г.П.Щедpовицким. В ММК специализируется
в области методологии исторических исследований, занимается проблемами
программирования и регионального развития. С 1979 года участвует в организационно-деятельностных
играх (ОДИ), специализируется в сфере организации коллективных методов
решения проблем и развития человеческих ресурсов. В настоящее время занимает
должность заместителя директора Института философии РАН, Президент Некоммерческого
Института Развития "Научный Фонд имени Г.П.Щедровицкого" - - - - - - - - - - - - - - - - смотри сайт "Школа культурной политики": http://www.shkp.ru - - - - - - - - - - - - - - - - источник фото: http://viperson.ru/wind.php?ID=554006 |
|
|
|
|
||||||
|